Советская экономика, в особенности ее тяжелая промышленность, нанесли серьезный урон окружающей среде. На начальном этапе становления советского государства окружающая среда и вовсе изображалась как фон индустриализации, это ярко демонстрирует плакат с говорящим названием «Дым труб – дыхание советской России». Что поделать, в те времена приоритеты были иные. «Анти-экологичными» были и подходы советского политического руководства к освоению полярных широт, чье внимание к Арктике определялось экономическим и военно-стратегическим значением региона.
Говоря об арктическом наследии советских времен, и российские, и западные исследователи едины во мнении, что речь шла прежде всего об освоении (не развитии!) северных территорий ввиду их экономической полезности для народного хозяйства, создании системы управления в регионе для выполнения масштабных экономических планов (советских пятилеток), на многих недостатках попросту закрывали глаза. Работа метеостанций, установок для разработки месторождений и военных объектов справедливо оценивается с позиции «анти-экологичности», ведь на протяжении 70 лет они оставляли горы мусора на островах и прибрежных территориях Северного Ледовитого океана.
Сейчас критика СССР в основном по инерции смешивает утилитарный подход к природе и природным ресурсам с нарушениями прав человека, положением нерусских этносов на территории советских республик и др. Кажется, что в СССР одинаково страдали и человек, и природа. Правда, в этом Советский Союз мало отличался от большинства стран, которые в XX в. стремились превратить природные ресурсы в капитал с помощью современных технологий. Вплоть до начала 1960-х гг. ни в США, ни Великобритании, Германии или Франции не представляли, насколько серьёзны последствия воздействия промышленных предприятий на окружающую среду. Ситуация начала меняться в 1960-1980-е гг., когда на западе экологическая проблематика стала предметом растущей заботы общественности, что выразилось в различных экологических акциях и протестных движениях.
А кто сможет вспомнить случаи экологического протеста в советской России? Экологии, как самостоятельной области знания, а тем более понятий экологической ответственности и экологической культуры, во времена СССР не существовало.
Сегодня, когда развитие науки и появление экологии как самостоятельной дисциплины позволило понять, что именно несет за собой «дыхание труб», крупные промышленные центры постепенно перестраиваются и адаптируются к новым условиям. Примечательно, что это находит выражение в попытках предприятий Арктической зоны, относящихся к первому, самому высокому классу опасности и включенных Минприроды России в перечень объектов, кумулятивные выбросы которых составляют не менее 60% от общих промышленных выбросов в стране, перестроить принципы своей работы и сформировать стратегию «устойчивого развития» с учетом ресурсности российской Арктики. Речь идет о добыче нефти и газа, развитии цветной и чёрной металлургии, целлюлозно-бумажной промышленности и добыче угля.
Серьезным вызовом, побудившим к переменам в работе опасных арктических производств, стала катастрофа под Норильском в мае 2020 года – крупнейший разлив нефтепродуктов в российской Арктике. Тогда в грунт из поврежденного хранилища вылилось 6000 т дизельного топлива. Остальное — в реку Амбарную и ее приток Далдыкан, которые впадают в крупное озеро Пясино. Из этого озера вытекает река Пясина, впадающая в Карское море. Ответственность за экологическую катастрофу понесла горно-металлургическая компания «Норильский никель» – крупнейший в мире производитель палладия и никеля, а также один из ведущих производителей платины, кобальта и других металлов. Известно, что компания полностью компенсировала материальный ущерб и провела операцию по очистке территорий и информированию общественности о ходе ликвидационных, восстановительных и рекультивационных работ.
Надо отметить, что во многом советское прошлое и недостаточное внимание управлению экологическими рисками до начала 2020-х гг. определили «оборонительный» характер экологической политики России. Так, «Норникель» приступил к реализации комплексной многоступенчатой стратегии в области экологии и изменения климата, которая включает ряд беспрецедентных мер по защите окружающей среды. Основное загрязняющее вещество – диоксид серы, бесцветный токсичный газ, приводящий к болезням органов дыхания и сердечно-сосудистой системы. Этот газ действительно считается токсичным, но лишь в больших концентрациях, ведь в бытовой жизни мы с ним сталкиваемся неоднократно. Дым от спичек, сжигания серосодержащего топлива и угля на ТЭЦ — все это содержит SO2..
Уже в 2021 году была разработана дорожная карта по снижению выбросов SO2 на объектах компании на Таймыре и на Кольском полуострове, была завершена независимая верификация методики расчета выбросов углекислого газа. Первый этап Серной программы завершился в том же году в двух промышленных центрах «Норникеля» на Кольском полуострове. Удалось снизить выбросы на 85% в связи с остановкой металлургического цеха Кольской ГМК в г. Мончегорск и одного плавильного производства недалеко от поселка Никель. Теперь вместо обработки концентрата на месте, сырье отправляют в Норильск на основную промышленную площадку предприятия, где функционирует гигантский завод по производству гипса из SO2. Гипс абсолютно безвреден, его можно хранить неограниченное количество времени, а также использовать в производстве.
В 2023 году на двух основных объектах компании на Таймыре – Надеждинском металлургическом заводе и Медном заводе – стартовала Серная программа 2.0. Для утилизации выбросов диоксида серы построено 15 новых объектов и сопутствующая инфраструктура. Работа ведется на площади, сопоставимой с семью футбольными полями. На сегодня компания провела земляных работ в объеме 300 000 м3; на строительных площадках залито почти 95 000 м3 бетона, смонтировано около 14 000 т металлоконструкций и более 36 000 м2 сэндвич-панелей, завершено обустройство первичной дамбы и тела гипсохранилища, установлено почти 3 000 т технологического оборудования российского производства. По данным компании, только на «Надежде» будет создано более 500 новых рабочих мест. В обозримой перспективе планируется нарастить число рабочих и специалистов до 5 000 человек.
Кроме того, недавно был запущен сайт о новых подходах «Норникеля» к сохранению природных экосистем, применяемых экотехнологиях и отдельных научно-исследовательских программах по сохранению редких и уязвимых видов растений и животных, а также поддержке значимых ценностей биоразнообразия. Карта исследований, проводимых командой гидрохимиков, ботаников, зоологов и почвоведов, представляет особый интерес. Учёные исследуют, как микроорганизмы, проживающие на дне арктических озёр, разлагают тяжёлые фракции нефтепродуктов. Результаты этой работы могут быть интересны мировой общественности, ведь никто не станет специально загрязнять водные экосистемы ради таких исследований, да и редкие компании станут афишировать загрязнение окружающей среды, произошедшее по их вине. Возможность проследить подобные процессы в естественной среде — это большая редкость.
Система мониторинга вечной мерзлоты — один из важных научно-технологических проектов «Норникеля», ее задача — оценка влияния процессов таяния мерзлоты в Норильском районе и управление рисками возникновения аварийных ситуаций. Для наиболее полной оценки сейчас идет восстановление скважин для наблюдения за многолетнемерзлыми грунтами. В планах — создание 3D-модели геологического строения района. Уже сегодня российские специалисты могут просчитать и оценить необходимость и целесообразность установки термостабилизирующих систем или иных технических решений в области безопасной эксплуатации зданий и сооружений на многолетнемерзлых грунтах.
Предпринимаются отдельные попытки взаимодействия компании с коренными народами, правда пока на этом направлении значимых результатов не достигнуто. Время действительно пришло, ведь отсутствие такой политики было бы сравнимо с нежеланием следовать стандартам по защите окружающей среды или соблюдению прав человека.
Российское научно-экспертное сообщество придерживается позиции, что для принятия экологически ответственных решений крупным бизнесом требуется определенное время, но этот процесс неизбежен. В настоящее время выделяются три группы мотивов, которыми руководствуются российские компании в случае принятия на себя социально-экологических обязательств в Арктике: во-первых, стремление повысить свою привлекательность как деловых партнеров, во-вторых, обосновать легитимность своей хозяйственной деятельности в регионе и, наконец, учесть меняющуюся политическую конъюнктуру с тем, чтобы снизить вероятность введения государством некомфортных для компаний условий и правил. Более того, определенным шагом на пути к реформированию российской социально-экономической, политической и правовой системы считается введение в научный оборот понятия корпоративной социальной и экологической ответственности применительно к предприятиям-резидентам Арктической зоны. Новая роль хозяйствующих субъектов как «добросовестных граждан» общества способствует устранению таких негативных явлений, как коррупция, «теневая» экономика, непрозрачность корпоративных и политических процедур, игнорирование социальных и экологических аспектов при разработке промышленных и инфраструктурных проектов и т.д.
Этот процесс подогревается ещё и тем, что в России, как и в западных странах, существует огромная потребность в прорывных исследованиях, посвященных анализу последствий, например, возобновляемой энергетики. Никто не может дать однозначный ответ на вопросы: куда утилизировать солнечные батареи? Так ли экологичны водогенераторы, если они создают электромагнитные поля, и рыба идет другими путями? Какой источник энергии наиболее экологически чистый: атомная энергетика или природный газ? Недавнее исследование американского Исследовательского института электроэнергии (Electric Power Research Institute (EPRI)) показало, что «глубокая декарбонизация», то есть производство только экологически чистой электроэнергии, является практически недостижимой целью к 2050 году. Для этого потребуются специальные технологии удаления углекислого газа из атмосферы, которые обойдутся правительствам в квадриллион долларов.
Разница, пожалуй, в самОм отношении населения (Russians) к экологической ситуации c точки зрения разделяемых ценностей. Дело в том, что на Западе такие принципы как NIMBY (англ. not into my backyard) или BANANA (англ. build absolutely nothing anywhere near anything) – это движущая сила участия, борьбы жителей против возведения экологически опасных объектов. Немало примеров мы можем наблюдать в США. Но для России подобный индивидуализм – это часть стратегии «выживания». Ко всему же что этому не способствует напрямую, россиянин, к сожалению, апатичен. Зачастую именно пассивность в отношении экологических проблем – вот, что отличает менталитет россиян. Понимание и учет этих национальных особенностей способствует диалогу Запада и не-Запада в области экологии и проблем изменения климата.
Екатерина Серова
Ещё статьи: